Вот уже восемь лет, как нет с нами легендарного российского авиационного конструктора, без малого два десятка лет возглавлявшего ОКБ Сухого, Михаила Петровича Симонова.

Конструктора от бога, как говорят о нем коллеги. Создателя самого совершенного в мире истребителя — Су-27 и разработанного на его основе целого семейства боевых "сушек", как их любовно называют летчики, — Су-30, Су-33, Су-34, Су-35, а также спортивных самолетов Су-26, Су-26М, Су-29, Су-31 и Су-49, на которых отечественные пилоты завоевали множество золотых медалей на первенстве мира по воздушной акробатике. А еще — Героя Российской Федерации, лауреата Ленинской и Государственных премий, кавалера множества других отечественных и зарубежных наград, доктора технических наук, действительного члена Российской инженерной академии.

Симонов был и останется в памяти всех, кто его знал, кто с ним работал или встречался, как уникальная личность. С непростым характером, но с удивительно богатым внутренним миром. Как всесторонне талантливый человек, обладающий даром предвидения и способностью на решительные поступки, может быть, кажущиеся кому-то авантюрными, но всегда тщательно продуманные и выверенные, обязательно приводящие к успеху. Приведу только несколько эпизодов из его богатейшей биографии, о которых он мне рассказывал сам.

Поправка к постановлению ЦК

Мало кто знает, как создавался знаменитый сейчас Су-27. А было это так. Наши разведчики где-то достали в США чертежи сверхзвукового истребителя F-15 Eagle, который делали на фирме McDonnell Douglas. Привезли в ОКБ Сухого. По этим чертежам отечественные конструкторы построили самолет, прогнали его через аэродинамическую трубу, и Симонов вдруг понял, что тут что-то не так. Не может такой самолет летать со сверхзвуковой скоростью. А против F-15 уже строится советский перехватчик, заводской шифр Т-10-1, в него заложены конструкторские идеи, призванные создать преимущество советскому истребителю перед американским. И если чертежи Eagle ненастоящие, то вся работа отечественных специалистов идет насмарку, впустую угроблены огромные суммы денег. А есть еще секретное постановление ЦК КПСС и Совета министров по постройке именно того истребителя, который может оказаться бесполезным. Что делать?

Михаил Петрович пошел к заместителю министра авиационной промышленности Ивану Силаеву. Рассказал, что и как обстоит. Останавливать работы в Комсомольске-на-Амуре, где, как и на опытном заводе в Москве, делали Т-10, они не рискнули. Шум был бы страшный, и головы не снесли бы по тем временам — ни Силаев, ни Симонов, ни многие другие, причастные к созданию этого самолета. Но выход нашли — рискованный, но все же.

Симонов на свой страх и риск стал создавать другой самолет, под тем же шифром Т-10, но с буквой С на конце — Т-10-С. Начальникам из ЦК КПСС Михаил Петрович объяснил, что это только запасной вариант, на всякий случай, как модернизация Т-10. В итоге этот истребитель и стал знаменитым Су-27, который сегодня всем известен как обладатель тридцати с лишним мировых рекордов по высоте полета, по грузоподъемности и многим другим параметрам, на основе которого сегодня и развивается вся линейка истребителей "Сухого".  Он поднялся в небо в 1981 году и стал лучшим в своем классе, далеко обогнав по всем показателям F-15 Eagle.

Человек полуночи

Симонову можно было позвонить по телефону и попросить его прокомментировать какое-нибудь событие, случившееся в авиации, на которое журналист должен был откликнуться. Как правило, он никогда не отказывал в этом. Если, конечно, не был занят. Но самая большая радость была, когда он приглашал тебя на подробную, обстоятельную беседу.

— Приходите ко мне часов в 10–11 вечера, — говорил он. — Побеседуем обстоятельно.

Он возвращался в свой кабинет из модельного цеха или КБ действительно в 11 или 12 часов вечера, или к полуночи, — назовите, как хотите. И если ты пришел на час или два раньше, приходилось ждать. Но зато ты всегда был награжден интересной и продолжительной беседой, которая укладывалась в память как золотой запас. Для книжки воспоминаний "о встречах с замечательными людьми", если ты соберешься написать ее. А если не соберешься, то только очерк к очередной памятной дате.

Рассказывал Михаил Петрович свои истории негромким спокойным голосом, не торопясь, с шутками-прибаутками, с самоиронией, о которой догадаться было трудно по его всегда серьезному выражению лица. По внимательному к тебе взгляду человека, увенчанного самыми высокими регалиями, которые мог получить в нашей стране генеральный конструктор такой прославленной фирмы, как ОКБ Сухого.

Таких бесед у нас было не одна и не две, их набралось достаточно много. Потом, добираясь домой по пустынным московским улицам, надеясь поймать какое-нибудь запоздалое такси, ты чувствовал себя настоящим богачом. У кого еще был, к примеру, на диктофоне рассказ, как Симонов договорился с конструктором авиационных двигателей Архипом Люлькой о размещении на Су-27 моторного отсека.

— Нам требовалось уменьшить в новом истребителе волновое сопротивление, — рассказывал он. — А как это сделать, если в моторном отсеке, на внешней части размещались различные агрегаты, которые делали его немного "беременным"? Поэтому я и предложил Архипу Ивановичу Люльке, академику, генеральному конструктору, родоначальнику отечественных турбореактивных двигателей, перебросить агрегаты на спину. В тень третьего лонжерона центроплана. Прячем агрегаты там, а низ самолета получается идеально ровным, что увеличивало скорость машины и ее маневренность.

Сделал Симонов такое предложение в своем докладе на совещании у заместителя авиационной промышленности Павла Дондукова. В ответ академик Люлька поднялся и говорит с украинскими интонациями:

— Ты, Михайло Петрович, як прийдешь до дому, скажи жинке, шоб сиськи на спину перебросила…

— Тут все совещание и легло, — рассказывал мне Симонов. — А я оказался в дураках. Ясное дело, с академиками трудно спорить. Но через неделю прихожу на "Сатурн", в конструкторский отдел, смотрю, — говорит Михаил Петрович, — идет разработка компоновки уже с верхним размещением агрегатов. Вот так — Люлька посмеялся надо мной, а сам агрегаты перекинул, как мы и предлагали. И все двигатели, которые сейчас выпускаются для Су-27, имеют верхнее расположение агрегатов.

Мириться по-русски

Конечно, когда общаешься с таким выдающимся и заслуженным человеком, как Симонов, понимаешь, что своих достижений он сумел добиться не только за счет глубочайших, энциклопедических знаний, конструкторских озарений и инженерных открытый, умения решать нестандартные задачи, которые до него никто не осмеливался или не готов был решить.

Надо было обладать еще и незаурядным, стальным характером, абсолютной уверенностью в правоте своего дела, чтобы, несмотря ни на что — а конкуренция среди выдающихся авиационных конструкторов, как, впрочем, и среди других создателей отечественной боевой техники, была очень острая, за каждым из них стояли не только опережающие время идеи, но и многотысячные трудовые коллективы, — добиваться того результата, которого от тебя ждали не только руководители страны и армии, но и твой производственный коллектив. Потому что твое поражение в этой конкурентной борьбе было бы не только твоим поражением, но и их. Оно могло оставить их без работы.

Таких примеров в истории нашей оборонки очень много. Хотя сейчас не о них. Удивительно, что такие люди, как Симонов, с неукротимым, стальным и пробивным характером были одновременно очень ранимы. Практически как многие другие творческие люди.

Вот еще один крошечный эпизод из рассказов Михаила Петровича. О том, как он с коллегами создавал многофункциональный истребитель Су-30МКИ для Индии. Заказ оказался довольно сложным. Индийские военные хотели иметь машину, которой не было еще ни у кого в мире, и главное, чтобы она умела то, что не умел еще ни один истребитель — ни американский, ни тем более китайский. Даже предложили установить на "Сухом" французскую авионику и израильское бортовое радиоэлектронное оборудование. Что называется, скомпоновать на одном агрегате наши и не наши стандарты.

Но отечественные конструкторы справились. Истребитель получился на загляденье. Он имел и имеет сегодня управляемый вектор тяги и многие другие особенности, которые делали его лучшим в мире. Даже в российских Вооруженных силах в то время таких истребителей еще не было. Принимать его прилетел из Индии один из командующих их авиацией маршал Сринивасапурам Кришнасвами. "Надо сказать, — говорил мне Симонов, — очень образованный и талантливый человек, мы с ним понимали друг друга без всяких трудностей".

Приехали они с ним в ЛИИ имени Громова в Жуковском. Маршал обошел истребитель со всех сторон и вдруг говорит:

— Говно!

"Я развернулся, — рассказывает Симонов, — и, сославшись на страшную занятость, уехал из ЛИИ, а своему заместителю Александру Барковскому поручил поднять самолет в воздух и вообще — сопровождать индийскую делегацию повсюду, потому что я с ними работать не буду".

Несколько дней спустя в кабинете генерального конструктора раздается телефонный звонок.

— Маршал авиации Индии господин Кришнасвами, — сообщает военный атташе Индии, — приглашает вас на прием, устроенный в вашу честь…

"Я пришел, — рассказывает Михаил Петрович. — Маршал встречает меня в дверях и говорит:

— Глубокоуважаемый господин Симонов, я хочу извиниться за свои поспешные суждения. Самолет у вас — замечательный. Мы были бы счастливы приобрести его для своей страны…"

— У нас так не мирятся, — отвечает Симонов.

Обвел глазами прихожую. Видит, на столике стоит ваза с цветами. Вытащил из нее цветы, вылил воду и говорит атташе: "Неси другую такую вазу". Потом налил в обе водку, и они с маршалом Кришнасвами выпили мировую.

А контракт на поставку в Индию 350 многофункциональных истребителей Су-30МКИ принес России больше $2 млрд. Индийцы заказали их недавно еще два десятка.

Легенды не умирают

…Незадолго до своей кончины Михаил Петрович обиделся и на меня. До сих пор не пойму, по какому поводу. Может, написал что-то, что ему не понравилось. Может, еще что-то. Только объясниться, извиниться перед ним я не успел. Знаю только, что выпил бы бесконечно много, только бы оказаться опять в его кабинете на улице Поликарпова, чтобы ждать, когда он придет из КБ и расскажет еще одну, а не исключено, и не одну увлекательную историю из его жизни, поделится ее уроками…

Жаль, что сделать это уже невозможно.

А сегодня фирма Сухого — одна из ведущих авиастроительных корпораций мира. Ее самолеты летают на всех континентах. Даже в Северной Америке, в США, где открыт завод по производству спортивных самолетов Симонова. И это далеко не конец истории. Великий конструктор, конструктор от бога оставил после себя не только боевые и спортивные самолеты, перспективные инженерные идеи и проекты, но и свою школу — когорту талантливых учеников и продолжателей своего дела.

Один из его духовных наследников и учеников — академик РАН, ректор Московского авиационного института, сменивший в 2011 году Симонова на посту генерального конструктора ОКБ Сухого, Михаил Погосян говорил мне о нем так: "Михаил Петрович Симонов — это целая эпоха в отечественной авиации. Это был человек, обладавший видением перспективы и умевший пойти на риск ради будущего успеха. Созданные под его руководством боевые самолеты определили на многие годы облик российского военного авиастроения и вывели его на лидирующие позиции в мире. Михаил Петрович сохранил уникальную школу Сухого, самую сильную конструкторскую школу страны, которая сегодня выходит на новые рубежи создания современной авиационной техники".

А я бы добавил от себя: легенды не умирают, они уходят в небо, как лучи яркого света, указывая нам, еще остающимся на земле, бесконечное пространство для полета вперед и вверх.